Пока Гриша спит у меня в слинге, я могу переделать много дел. Двумя руками. Но вот незадача, каждые пять минут нюхаю его макушку и прислушиваюсь к тихому сопению. Теплый и душистый, он с такой готовностью сидит, крепко прижатый ко мне. Сейчас ему уже интересно просто сидеть и смотреть по сторонам, рассматривать всё вокруг. Первые два месяца это было единственное место, в котором он спал днем дома и на улице. Я тут же принялась гулять с ним днем, делать покупки, оформлять банковскую карточку, ездить в машине с мужем гулять по ресторанам и выставкам. Бабушки, конечно, уверены, что “это же он привыкнет” и “ему там холодно\тесно” и еще “приучивайте к коляске, ну и что, что ему там не нравится”. Тетеньки-кассирши, прохожие и соседки тоже жалеют “несчастного ребенка”, которому “жарко” и “неудобно”. А я только счастливо улыбаюсь им и немножко завидую африканским женщинам, которым уж точно не приходится выслушивать подобное.
Сердце замирает, когда Гриша просыпается и тут же начинает яростно нюхать кожу декольте. Так странно думать, что мой запах для него - самый приятный, успокоительный и означает безопасность и счастье. Это потом появятся другие любимые запахи - стриженной травы, цветущих яблонь и лип, ванильной творожной запеканки, морского прибоя, соснового леса, миндального печенья, молотого кофе.
И хотя я всё повторяю, что жду-не дождусь, когда можно будет с Гришей в коляске наматывать круги по набережной, это немножко лукавство. Очень уж сложно будет отказаться от этой невероятной близости, когда чувствуешь каждый вдох и выдох. И чтобы вы не сомневались, этот текст я пишу с сыном, сладко спящим настолько рядом, насколько это возможно.
