Саша вздыхает и говорит “Слушай, что ж за проклятие ноябрьских путешествий?”. В прошлом году отменился Тель-Авив. В позапрошлом синдром гнездования меня доводил только до Дарницы для покупки однотонных пеленок, но не дальше. В этом - аккурат в день нашего отлета начался прекрасный, обильный, всамделишный первый снег. Он падал и падал. Я смотрела на него из окна машины по дороге в аэропорт и говорила:“Мне даже чуть жаль, что мы сегодня улетаем. Так бы пошли в парк бросаться снежками и лепить снеговика, а потом дома пили чай с овсяным печеньем”. Ха. Ха. Ха. Ира по дороге в тот же аэропорт взволнованно твердила “Хоть бы рейс чуть задержали, а то мы опаздываем”. И рейс таки задержали. Перед этим мы простояли в автобусе без водителя на морозе 40 минут. Уточню, что я довольно оптимистично сняла зимнюю обувь и одежду себе и Грише, и из теплого у нас на двоих был хлопковый палантин и эрго-рюкзак, в котором Гриша более-менее спокойно высидел всё это время. Потом пустили обратно в здание аэропорта. Потом мы съели всю еду, приготовленную в дорогу. Потом я нашла комнату матери и ребенка и таки смогла усыпить уставшего Гришуна. Сама тоскливо смотрела сквозь окно, жевала яблочные сушки и понимала, что завтра утром не проснусь на Кипре. Опускаю ненужные подробности и надеюсь, что из памяти моей они сотрутся так же легко.
